Как подчинить мужа. Исповедь моей жизни - Страница 47

Вся манера Катерины, ее изящество, вид иностранки не преминули обратить на нее всеобщее внимание в Граце. Кроме того, она производила впечатление богатой женщины, а может быть, и была ей на самом деле; во всяком случае она недавно сделалась совершеннолетней, только что получила наследство после покойной матери и намеревалась тратить свои деньги с большим шиком.

Она нашла себе элегантную двухместную коляску, и когда она проезжала по городу, то все с любопытством и вниманием разглядывали хорошенькую француженку. Когда она показывалась с нами в театре, дамы тотчас же начинали перешептываться между собой, а мужчины направляли бинокли на нашу ложу.

Ей это очень нравилось, и она всячески старалась возбудить еще больший интерес к себе. Иногда она заставляла присылать себе цветы в театр, за которые платила сама, или телеграммы, которые предварительно сама относила на почту, а получив их, так ловко разыгрывала удивление, что мы твердо верили во все это, пока однажды она не призналась со смехом, откуда шли все эти посылки. Она брала также уроки верховой езды и вскоре была в состоянии ездить верхом.

Она была очаровательна на лошади; в изящной амазонке, в котелке на своей белокурой головке, с гибким телом, она держалась великолепно – так устойчиво и уверенно, точно она всю жизнь ездила верхом.

Капитан де К. часто сопровождал ее. Это был изящный офицер, хотя еще и молодой, но уже капитан главного штаба, который гораздо больше подходил к ней в качестве спутника, чем ее учитель верховой езды. Кроме того, в распоряжении капитана были лошади, которые ему ничего не стоили.

Катерина была для меня предметом постоянного удивления. Как она легко относилась к жизни и шутя преодолевала всякие затруднения на своем пути! У нее было необыкновенное чутье ко всему лживому, деланному, глупому и грубому, к чему она относилась с ненавистью, если не пользовалась для своих целей.

Для примера приведу баронессу П***, которая не знала, куда бы ей пристроить своего истаскавшегося сына, обремененного долгами; ей пришло в голову попробовать избавиться от него при помощи этой француженки, которая платила ей сумасшедшую цену за две плохо меблированные комнаты и которая, могла быть, не прочь сделаться баронессой.

В один прекрасный день баронесса, желая прозондировать почву, пригласила Катерину на чашку чая, но рассчитала плохо, потому что Катерина не поддавалась, а, наоборот, сама же посмеялась над ней.

И мать, и сын так ей опротивели, что она не называла их иначе, как «клопами».

* * *

Когда Катерина бывала в хорошем настроении, – а вдвоем со мной это случалось постоянно, – она была чрезвычайно забавна. Она недурно говорила по-немецки, но когда не находила слов, заменяла их французскими, подчас даже вставляя целые французские фразы; ей очень понравились некоторые народные выражения, которые она часто употребляла очень кстати, но произносила их так забавно, что нельзя было удержаться от смеха, причем она сама тоже смеялась от души.

Она умерла уже давно. В Париже Рошфор рассказывал мне, что она умерла на пароходе, отправляясь в Америку, и была похоронена в океане. Она давно разошлась со всей своей семьей, и после нее не осталось ни одного близкого родственника. Рассказывая о ней подробно и выставляя ее во всей ее оригинальности, я не наношу никому вреда, и ей менее всего. Если б она была еще жива и, стоя возле меня, читала бы мои слова о ней, она, наверно, взяла бы у меня из рук перо и воскликнула:

– Нет, то, что ты пишешь, – неправда!

И, сев на мое место, она описала бы себя в самых мрачных красках, потому что Катерина Штребингер особенно любила выставлять свои плохие стороны и скрывать хорошие.

Откуда происходила эта оригинальная девушка?

Отец ее был школьным учителем в Баварии, затем он переселился в Морусь, где основал религиозную секту и школу, которой руководил. Его благочестивое предприятие принесло ему большой доход и богатую, но чахоточную жену. Она родила ему дочь Катерину и вскоре умерла.

Вдовец заперся в своей часовне, где провел три дня и три ночи в посте и молитве. Затем он снова появился и стал подыскивать себе другую жену. Он очень скоро нашел ее, причем еще более богатую и вполне здоровую.

Таким образом, Катерина росла между благочестивым отцом и неродной матерью; школа, чтение Библии, проповеди и наказания наполняли ее жизнь. Вскоре отец нашел, что воспитание дочери идет неправильным путем, и чтобы выбить из нее непокорный дух и приучить к смирению, он предписал ей строжайшую дисциплину. В отместку она своим поведением привела в ужас весь приход и окончательно дискредитировала систему воспитания своего отца.

Ради спасения заблудшей дочери он назначил целый ряд церковных служб, на которых она должна была присутствовать. Непокорный дух не только не был изгнан, но еще более укрепился в ней.

В девятнадцать лет, в день совершеннолетия, она получила состояние своей матери и тотчас же покинула отчий дом, чтобы уже больше никогда не возвращаться в него.

Она переехала в Женеву, где поместилась в очень элегантном пансионе; она относилась с большим презрением ко всему тому, что под видом религии, морали или приличий старались ей когда-то привить с помощью голода, побоев и полнейшего отсутствия ласки.

В Женеве она познакомилась с Рошфором, очень развилась под его влиянием, и вскоре ученица могла дать своему учителю несколько очков вперед.

После ее первого же перевода Бюлоз предложил ей постоянное место переводчицы в «Revue des deux Mondes». Но она желала подчиняться только своей ненасытной жажде наслаждений да необузданному любопытству, слепо бросавшему ее из стороны в сторону.